19.11.2012

Глава 02

«Те католические товарищи», как нравилось их называть ее отцу, должны были прибыть этим вечером, и Прю решила, что красный вполне подходящий цвет для платья, которое она собиралась надеть сегодня к обеду. Красный цвет сам по себе выражает силу и смелость, и при удачном стечение обстоятельств он поможет ей чувствовать себя сильной и смелой. Бог свидетель, что Прю нужна была сила не меньше, чем Чаша Грааля.

Поначалу доктора ничего не рассказывали о раке, медленно убивавшем ее изнутри, - в конце концов, она была всего лишь ранимой женщиной. Они сказали Томасу Рилэнду, что не стоит ей сообщать, переживая, что правда слишком ужасна для ее понимания.
Может быть, Прю и стоило оставить все как есть. Благодаря медицинским книгам из отцовской библиотеки она узнала о раке столько, что ни один доктор никогда не рассказал бы ей. Иногда ощущала, как он поедает ее изнутри, начисто лишая сил.
Болезнь зародилась в яичниках, которые пришлось удалить, но это не помогло. Они были бессильны ей помочь, при этом не могли точно определить, сколько времени у нее осталось. На последнем обследовании, меньше месяца назад, они сказали, что если Пруденс повезет, то она сумеет стать свидетельницей рубежа веков.
Существовало масса вещей, которые ей хотелось сделать, прежде чем наступит ее конец. Она жаждала поводить Деймлер на максимальной скорости, желала увидеть великие пирамиды Египта, мечтала ощутить настоящую страсть. К сожалению, маловероятным, что хоть одно из этих желаний исполнится.
Ее горничная Фанни пришла, как только она вышла из ванной, и смесь горько меланхоличных мыслей уступила место чему-то более практичному. Полотенце скрывало шрамы на животе от пристального жалостливого взгляда служанки. Платье, выбранное для обеда, колыхалось в колыбели рук девушки, богатое и насыщенное в своем неподражаемом оттенке. Темно-красная отделка легла поверх яркого гофрированного шифона, придавая особую глубину роскошному туалету.
В женской сорочке, чулках и корсете Прю присела сделать прическу, собрав волосы в простой высокий пучок и украсив диадемой, что создавало нежный ореол вокруг лица. Вслед за этим она вплела пару живых темных роз и выпустила несколько ярко-рыжих локонов. Последним штрихом была золотая лента, похожая на колье, застегивающаяся на жемчужную пуговку сзади. Что-либо еще с таким платьем было бы излишним.
Прю надела платье и, как только Фанни закрепила его на плечах, ее сердце учащенно забилось. Казалось абсолютно бессмысленным проводить время в этом платье с мужчинами, которые даже не заметят, как замечательно оно сидит на ней, выгодно подчеркивая грудь, но Прю хотелось этого. Может это и казалось сентиментальным, но вряд ли ей еще выдастся шанс когда-либо одеть его.
- Вы выглядите настоящей красавицей, мисс, - робко призналась Фанни.
Будучи польщенной, Прю улыбнулась. Она действительно выглядела неотразимо. А еще и абсолютно здоровой: теплый румянец играл на ее лице. Она выглядела уверенно не потому, что хотела запугать людей, которые предложат, а может и нет, ей чудо лечение.
Покинув уют теплого синего в сочетании с бургундским цветов своей комнаты, Прю пройдя по коридору, оказалась на винтовой лестнице, ведущей на первый этаж. Возможно, платье вовсе не было такой уж хорошей идеей. Пруденс не стремилась к тому, чтобы священники подумали, что она пытается их соблазнять. Но платье было такое красивое...
О Господи! Она уже была одета, и у нее осталось не так много времени, чтобы переживать из-за цвета платья, которого никто кроме ее семьи и нескольких священников и не увидит.
Когда она вошла в гостиную, все повернулись к ней. Ей показалось или у отца и вправду перехватило дух? Матильда уставилась на нее так, словно Прю решила предоставить полную свободу собственным чувствам. Безусловно, Матильда была самим воплощением английской аристократии в своем кружевном платье, задрапированным шифоном. Кэролайн смотрелась так же скромно в своем наряде цвета слоновой кости. Только Джорджия выбрала более смелую расцветку - она всегда могла рассчитывать на Джорджию - и улыбнулась, заметив цвет тигровых лилий ее платья.
Суть была не только в цвете, Прю в принципе раньше никогда не носила подобных платьев. Оно было очень женственным и смелым, провокационным и уже очень, очень давно у Прю не возникало желания выглядеть как истинная леди соответствующего статуса и положения. Даже Маркус выглядел потрясенным.
Но Прю больше волновала реакция людей, незнакомых ей. Ее пристальный взгляд разыскивал группу, которую отец окрестил передовой. Было только одно незнакомое лицо - пожилой человек с седеющими волосами и добрыми глазами. Его воротник выдавал профессию.
- Отец Молинеукс, это моя младшая дочь, Пруденс. Она является инициатором этого проекта.
Прю наградила своего отца смесью улыбки и недовольства. Так похвала или осуждение прозвучала в вашем тоне, отец?
- Приятно познакомиться с вами, мадмуазель, - голос священника был тихим и успокаивающим, в нем чувствовался не резающий ухо акцент.
Улыбаясь, она протянула ему руку.
- Надеюсь на сотрудничество с вами, Отец.
Она ощущала себя достаточно странно. Возможно, она была слишком наивна, но в этом человеке не было ничего пугающего.
- И где же ваш компаньон? Если я не ошибаюсь у нас должно быть двое гостей, - Прю огляделась в поисках другого незнакомого лица.
- Да, - ответил Мулинеукс. - Мой друг должно быть снаружи, потакает своей пагубной привычке, курению, - его пристальный взгляд сосредоточился на ком-то за спиной у Прю.
- Ах, Шапель, вот вы где!
Сгорая от нетерпения увидеть своего второго гостя, Прю обернулась.
Погибель.
Мистер Шапель был высок, прекрасно смотрелся в черном жакете и брюках в сочетании с белым жилетом, рубашкой и галстуком. Светло-русые волосы, отливающие золотом, были откинуты назад с его загорелого лица. У него были густые высокие брови и длинный прямой нос. Губы нельзя было назвать ни тонкими, ни полными, поскольку находились в приятном балансе, являясь выразительными и довольно чувственными. Его черты лица напоминали скульптуру, высеченную талантливым скульптором. Но больше всего внимание Прю привлекали его глаза. Даже с такого расстояния они казались ясными и яркими, подобно меду.
Господи помилуй, так разглядывать бедного человека! И он смотрел на нее, заставляя ее кровь бежать быстрее.
- Мистер Шапель, - ее отец начал процедуру знакомства. - Позвольте представить мою дочь Пруденс.
Смутившись, Пруденс не забыла протянуть руку. Мистер Шапель взял ее в свою, куда более широкую ладонь. Его пальцы были сильными и теплыми, не естественно теплыми, потому что на их фоне ее собственные пальцы походили на ледышки, которые он так очаровательно согрел своим прикосновением.
- Это честь для меня, моя леди, - его голос был тихим и приятным, подобно меду, с акцентом, не походивший ни на одно из французских наречий, которые ей доводилось слышать прежде.
- Надеюсь, вам понравилось у нас в Корнуолле, мистер Шапель.
Фраза была банальной, но это было лучшее, что пришло ей в голову, учитывая тот факт, что ум отказывался соображать.
- Слово «мистер» не имеет ко мне никакого отношения, - произнес он, проведя большим пальцем вдоль ее запястья, поднося руку ко рту. Его пристальный взгляд застыл на ее лице.
- Просто Шапель.
Прю в изумлении наблюдала за его плавными движениями. Его дыхание согрело ее озябшую плоть, посылая довольно острые ощущения, разгоняющие ее кровью, настолько острые, что она ощутила покалывания в позвоночнике.
- Шапель, - повторила она неожиданно томно, поскольку его губы коснулись ее кожи.
Его имя, произнесенное ее губами, казалось, поразило его, поскольку он едва заметно вздрогнул. Что-то кольнуло ее кисть, но ощущение тут же исчезло, как только он перестал пристально смотреть на нее. У Прю осталось только размытое впечатление от того, что же случилось на самом деле.
К счастью все были слишком заняты разговорами друг с другом, чтобы заметить румянец, приливший к ее щекам или хищный интерес во взгляде Шапеля. Совсем не походившим на то, как принято священнику смотреть на женщину.
Но он не был священником.
Мужчина отпустил ее руку с явным сожалением.
- Как давно вы имеете отношение к церкви, господин Шапель?
Он улыбнулся так, словно отреагировал на только им двоим понятную шутку.
- Как будто прошли столетия.
Это означало, что он состоял на службе достаточно долго, но на вид ему нельзя было дать более тридцати. Прю подняла на него озадаченный взгляд, пытаясь разобраться, что скрывается за его непроницаемым выражением лица.
- Вы готовитесь стать священником?
Его выражение можно было бы назвать веселым, если бы в нем не читалось смятение.
- Нет
Его ответ не должен был вызвать такую бурную реакцию ее сердца, какую он выдало.
- Ох, простите меня. Я подумала ...
Он взмахнул рукой.
- Не стоит извиняться. Ваше предположение вполне логично.
Прю внимательно изучала его. Она терялась в догадках - ей никогда прежде не приходилось сталкиваться с таким человеком подобному ему.
- Тогда, почему вы здесь?
Он закрыл глаза на ее недогадливость, и, не смущаясь, ответил:
- Я нахожусь здесь в качестве исторического эксперта.
Она склонила голову, заинтересовавшись.
- Исторического?
Он кивнул, несколько не обеспокоенный ее любопытством.
- Да. Я историк.
Таким образом, у них было много общего с Маркусом, правда Маркус любил поговорить о его работе и самозабвенно придавался этому с любым, кто пожелал бы его слушать. Мистер Шапель был немного более скрытен. И от него исходила какая-то спокойная сила, что показалось Прю довольно интригующим.
Прю приблизилась к нему.
- В таком случае, Вам стоит поговорить с мистером Греем. Без сомнения, Вас заинтересуют его наработки.
Шапель подался назад, снова увеличивая расстояние между ними. После того его пламенного взгляда он как-то внезапно охладел и действовал рассудительно и спокойно.
Она сказала, нечто, что могло его оттолкнуть? Нет. Ей на ум не приходило ничего, что можно было бы расценивать, как оскорбление, если он не полагал, конечно, что ее упоминание о Маркусе ставило под сомнение его авторитет.
Пруденс вновь придвинулась к нему, сокращая подобающее светскому общению расстояние.
- Будучи историком, что вы надеетесь отыскать в Корнуолле, Шапель?
Пристальный взгляд, изучавший ее, не был тем самым взглядом, что пронзил ее минуту назад. Его глаза больше не походили на теплый мед - они оставались такими же яркими и блестящими, как свежее отчеканенное золото, вовлекающие в свою глубину. В какой-то момент ей даже показалось, что она способна раствориться в них. Жар охватил все ее существо, поскольку Шапель прикрыл глаза и его ноздри слегка вздрогнули. Он сделал глубокий вдох и на его губах заиграла чувственная улыбка.
Господи помилуй, он наслаждался ее запахом.
Глаза цвета меда вновь распахнулись, вовлекая ее в свой омут. У Прю перехватило дыхание. Она поднесла руку к груди, пытаясь скрыть смущение. Пристальный взгляд Шапеля устремился к ее пальцам и снова внезапно охладел, так что Прю не успела сообразить, что же все-таки произошло. Когда их глаза снова встретились, в них не осталось и намека от того чувства, что сияло в них прежде. Фактически его пристальный взгляд стал абсолютно непроницаемым. Ей что это все почудилось?
- Сокровище, - ответил он тоном столь же нейтральным, каким теперь казалось его выражение глаз - слишком нейтральным. - Разве вы не этого же хотите?
Прю сглотнула. Она была уверена, что он догадался, что для нее это было чем-то большим, чем поиск сокровищ. Никто за пределами ее семьи не знал для чего ей нужна Чаша Грааля, даже Маркус, но этот человек каким-то образом догадался, что у нее есть личная заинтересованность отыскать этот артефакт.
Голос ее отца, обращенного к Шапелю, избавил ее от необходимости держать ответ. Мужчина, который не являлся ни мистером, ни священником, поклонился ей и извинился без малейшего сожаления на лице. Прю наблюдала, как он удалялся, не будучи абсолютно уверенной, что же именно между ними произошло. Ее руки стали теплыми и она кинула на них взгляд, чтобы убедиться, что они не дрожат и не сжаты в кулаки.
Она заметила пятнышко на правой руке, которого не было на ней прежде. Ее брови взметнулись в удивлении, едва поднесся ее к лицу. Тонкая красная царапина около полу дюйма длиной расположилась между вторым и третьим флангом. Это была действительно царапина. Прю осторожно коснулась ранки другой рукой - свежая и ее совершенно точно не было до того, как она познакомилась с Шапелем.
Пруденс вскинула голову, и ее потрясенный взгляд метнулся через комнату, туда, где расположился золотой незнакомец, беседующий с ее отцом.
О, Господи, он, что действительно ее укусил?

Переводчики: aveeder (Ирина), MeMik (Елена), dark_angel2000
Бета-редактор: dark_angel2000, Адилия